«Дедушку Андрея Семёновича я очень хорошо помню Жил в нашей семье. Может, наоборот, мы в его семье. Не взирая на ослабленное зрение и свой возраст, войну сходил за здорового. Работал в поле. Зимой конюшил. Хороший был дедушка, добрый. В старости занимался домашними делами и кормил нас рыбой — рыбачил. Мы его очень любили. Но смерть двух сыновей сократила ему жизнь.
А мама и за мужика, и за бабу была в поле и в доме. Зимой мама конюшила. Возможно, дед помогал маме на конюшне зимой. Ложились за полночь и вставали с рассветом.
Отец был на фронте. Писем всё нет и нет. Тревога не покидала.
Первый вопрос мамы, когда она возвращалась с работы, со страхом и надеждой произносился: «Письма есть?»
И однажды, рассказывала моя тётя Пипкина Екатерина Андреевна, пошла она на приём к врачу в больницу. Вышла на тракт, а машина открытая притормозилась, из кузова мужской голос: «Где тут живёт жена Шукшина Василия Андреевича? Он просил передать привет. Живой! Здоровый. Письма писать некогда.
Машина тронулась и увезла случайного вестника. Возвратилась с радостным сообщением. Нам всё рассказала. Но радость была короткой. Воевал отец под Ленинградом. Там и остался навечно. Погиб в боях 1942 года в 36 лет.
На фронте, только на Курской Дуге, воевал мой дядя Илья Андреевич. Письма тоже приходили редко. Но однажды мы читали и перечитывали долгожданный треугольничек. Тон написанного боевой, решительный: "Отец, я отомщу за своего брата". Дед Андрей, когда читали письмо, крестился и повторял: «Господи, спаси их! Спаси их, господи!» Погиб дядя в 40 лет. Какие молодые оба!
Смотрю на фотографию: отец, мать рядом у комбайна. Он у нас стахановец был. Мама с ним вместе работала.
Прожил дедушка 71 год».
